Консервативный социализм в современной России и его истоки

Аннотация

Ключевые слова

Консервативный социализм становится все более востребованной идеей в современной политической ситуации.

Уже сегодня социал-консервативные тезисы подвергаются критике со стороны коммунистов ленинско-сталинского типа, которые настаивают на том, что главное в любой идеологии – не ценности, а классовая сущность. Следовательно, уверены они – между либе­ралами и консерваторами всегда возникает классовое родство.

В странах "первого мира" ситуация пока еще в це­лом действительно соответствует этой марксистской схеме. Но в России, как и в любой стране мировой пе­риферии, она принципиально иная. В отличие, скажем, от США, в России либерализм идет вразрез с нацио­нальной традицией. Поэтому один тип консерваторов обслуживает ("консервирует") либерализм, о чем и говорит левая критика. Но у другого, альтернативного направления путь только один – влево. В яркой форме эта идея проявилась, например, в среде донецких ополченцев, в их триаде "русский мир, православие, национализация".

Без знания некоторых исторических фактов этот раскол кажется необъяснимым, а его причины могут быть интерпретированы лишь в духе "вульгарной диалекти­ки" (мол, "крайности сходятся").

В России всегда были социал-консервативные лидеры и партии, и это не только умеренная часть эсеров. Сам принцип консервативного социализма был озвучен, например, устами протоиерея Валентина Свенцицкого. В 1912 году в статье "Христиане и предстоя­щие выборы" он писал о том, что на выборах в Думу следует голосовать за "кандидатов левых партий" (эсеров), поскольку только они способны "разъяснить народу, где его враги" [2].

Известный – можно сказать, титульный – консерватор Константин Леонтьев помышлял даже о монархическом социализме. В 1880-е он писал: "Иногда я пред­чувствую, что русский царь станет во главе социали­стического движения и организует его так, как Кон­стантин способствовал организации христианства ..." [1,С. 94].

Но истоки социал-консерватизма, конечно, следует искать у славянофилов с их пониманием соборности. А. Хомяков с единомышленниками частично вывели это церковное понятие из прежнего контекста и пере­несли на общество в целом. Они трактовали собор­ность как общинный идеал, связывая его с идеалом коллективного спасения, характерным для русского православия. По мере развития русской философии, у понятия "соборность" появлялись синонимы. Н. Трубецкой называл принцип соборности "метафизическим социализмом", С. Франк – "философией Мы". А Георгий Флоровский в "увлечении коммуной" видел "подсознательную жажду соборности". Николай Бер­дяев сравнивал соборность как всеобщее спасение с "жестоким", по его мнению, учением Фомы Аквинского о том, что своим блаженством праведники в раю обя­заны муками грешников в преисподней.

Но это уже этапы развития идеи. Главный её смысл состоял в сближении народной (крестьянской) общины с общиной церковной через идею "коллективного спа­сения". Основными идеями при самоопределении крестьянского "мipa" служили в первую очередь спра­ведливое владение землёй и взаимопомощь. Конечно, взгляды носителей этого мировоззрения, крестьян могли не вполне соответствовать "правильному" церковному православию. Но путь социального строи­тельства, намеченный К. Аксаковым и А. Хомяковым, как раз и заключался в том, чтобы эти начала посте­пенно сблизились. Здесь находилась точка роста русского гражданского общества. К сожалению, его фор­мирование столкнулось с искусственным разрушением крестьянской общины, всевластием "хлебной олигар­хии", а также с революцией, обернувшейся новым закрепощением. Исторические катаклизмы ударили по крестьянской общине раньше, чем она смогла им противостоять. Итогом стало прерывание традиции и пе­реписывание национальной идентичности.

Понятия "соборность", "община", "коллективное спасение" нельзя сужать до границ крестьянского во­проса и церковной проблематики. Они оказывали влияние на всю русскую жизнь – это легко проследить по архивным документам и произведениям русских классиков (Н. Лескова, Ф Достоевского, Л. Толстого, В. Розанова и др.).

Многие социально значимые события в России нередко воспринималось в религиозно-аскетическом смысле. Революционерка Вера Фигнер писала, напри­мер, что даже хождение в народ "люди из народа" по­нимали вполне однозначно: они полагали, что моти­вом действий народников является спасение души [3, С. 125]. Многие усматривали религиозный смысл в по­пытках освободить крестьян. Даже Емельян Пугачёв, призывая крестьян в своё войско, обещал "пожало­вать землёй, крестом и бородою", то есть кроме земли вернуть старую веру. Как бы мы ни относились к лич­ности самозванца, он апеллировал именно к принципу коллективного спасения.

Сегодня консервативный социализм востребован. Иногда от либеральных публицистов можно услышать, что ремейк начала 90-х, когда бывшие коммунистиче­ские аппаратчики пошли на временный союз с патриотами. Абсолютно неверная аналогия. Коммунисты, ли­бералы и казенные патриоты – это три отряда "партии власти" в широком смысле слова. События 1993-го года, когда эти отряды вдруг столкнулись, были вой­ной за раздел бывшего советского наследства. Консервативные социалисты (социал-консерваторы) не связаны ни со старыми, ни с новыми группами но­менклатуры и никогда не участвовали в разделе со­ветского пирога.

Правда, многие коммунисты сегодня называют себя консерваторами, но лишь потому, что хотели бы реа­нимировать исторически локальный проект советского социального государства. Но этот проект изначально строился на костях крестьянского мира и церковной общины. То есть тех самых начал, на стыке которых в начале XX века должен был строиться консервативно-социалистический, солидаристский проект. Большеви­стский корпоративный коллективизм стал подменой исторической русской соборности. Целью коммунизма на начальном этапе было построение общества, вы­рванного из контекста истории и традиции. Вместо справедливых форм общежития навязывался государственный раздаточно-распределительный механизм.

Социал-консерватизм (консервативный социализм) никак не может считаться ремейком коммуно-патриотизма или просто коммунизма. Поэтому его сто­ронники ведут жесткую полемику с наследниками КПСС. Они стремятся разрушить неоправданную мо­нополию последних на понятие "социальное государ­ство". К этому добавляется принципиальная полемика с неоленинизмом во всех его формах.

По мнению социал-консерваторов, воинствующий атеизм навсегда отрезал большевистский проект от русской традиции. К тому же неясно, какой класс взял власть в 1917 году. Революция делалась руками в основном не пролетариев, а крестьян, которых вооружи­ли с началом Первой мировой войны. Большевики использовали крестьянскую массу, посулив землю, что­бы поднять против государства, а затем "подарили" коллективизацию и колхозы с трудоднями. Фактически крестьянство как класс было уничтожено, и в этом, если следовать логике консервативных социалистов, за­ключалась одна из задач большевизма. С этой точки зрения большевики – вовсе не революционеры. И кон­сервативные социалисты не одиноки в своей оценке.

Как известно, Карл Маркс в переписке с Плехановым и Верой Засулич ясно высказался в том смысле, что революция в крестьянской на 80% России может быть только крестьянской. Поэтому своими последователя­ми в России он считал народников, а не социал-демократов. Переписку скрыли от посторонних глаз, да и в советское время ее существование не афиши­ровалось.

Пролетариат же в дореволюционной России был крайне малочисленным, его большевикам пришлось искусственно "делать", сгоняя человеческий "матери­ал" из деревни. Последствия этой искусственной люмпенизации общества до сих пор определяют общественную атмосферу в стране. А сам процесс очень напоминает "социальный инжениринг" идеологов гло­бального общества.

Трагическая метаморфоза 1917-го года стала ре­зультатом отнюдь не поступательного общественного движения, а череды исторических срывов – моментов "прерывания традиции".

Все это не отменяет нескольких очевидных достиже­ний советского времени. А именно решения проблемы доступности образования, Победы 1945 года, а также успехов в создании фундаментальной науки и соци­ального государства. От этого наследия нет никаких причин отказываться, независимо от идеологических позиций. Такого рода отказ – сегодня он очень резко проявляется в истории с РАН и системой образования – уже стал причиной курса на социальную деградацию. Страна четверть века проедает созданное до 1991 года и никак не поднимется до уровня промышленного развития 1990-го. Неудивительно, что об СССР сожа­леет две трети граждан России. Называть их на этом основании "совками" и считать неполноценной соци­альной группой недопустимо. Такая практика – одно из проявлений моральной нечистоплотности российского либерального истеблишмента. Необходимо разделять преступления партийной номенклатуры и права быв­ших советских граждан, трудом которых была создана научно-техническая база СССР. Жизнями простых со­ветских людей была оплачена и победа в войне. Эти люди стали жертвами тех, кому они верили, и имеют право на моральную и материальную компенсацию.

Список литературы

Для цитирования

Рецензия