Религиозная журналистка формально ничем не отличается от журналистики как таковой. Одни и те же профессиональные и этические принципы работы. Однако есть одно существенное отличие, о котором мало кто задумывается из моих коллег, пишущих о вере, Церкви, Боге и о наших взаимоотношениях с этими явлениями.
Глубина твоей мысли и, соответственно, результат журналистского труда пропорциональны твоему личному религиозному опыту. Ни больше, ни меньше. Писать о религии, не имея никакого собственного религиозного опыта, чрезвычайно сложно, почти невозможно. Такие великие советские религиоведы, как Александр Ильич Клибанов и Лев Николаевич Митрохин, могли это делать, но уверен, что и они обладали неким особым чувством религии. Так что опытный глаз достаточно легко определяет степень и характер религиозности пишущего, будь то Привалов, Быков, Чудинова, Леонтьев или Верховский...
Поэтому ты должен понимать, что для одних твой текст – откровение и помощь, а у других, тех, кто прошёл твой путь и двигается впереди тебя в познании Бога, этот же самый текст будет вызывать добрую доброжелательную улыбку. А бывает, что твои тексты вызывают досаду, боль, раздражение и даже ненависть. Этот закон религиозной журналистики я открыл сам себе очень давно, и он помогал мне, с одной стороны, не преувеличивать значения своих статей, а с другой – оставаться самим собой. Буквально так я отношусь и к этому своему рассказу о личном опыте религиозного измерения журналистики.
Москва
Март 2011 года
2017 год
