Щипков
Александр Владимирович

Искусство критики – тоже ведь особое искусство. Критика критике рознь... Является ли всякая попытка, всякое стремление "перелатать" своего оппонента на собственный лад непременно критикой? А не авторитарной попыткой подстроить окружающий мир под собственные устои?

Хорошо сказал М. Горький: "Чтобы иметь право критиковать, надо верить в какую-то истину". Наверное, в различии истин как объектов веры и заключается наше расхождение с самыми отъявленными критиками Церкви. У христиан Истина – одна, у их оппонентов – переливающийся букет многоликих истин.

Е.Ж.

Можно ли критиковать Церковь

Н

ас не устают спрашивать: "А можно ли критиковать Церковь? Скажите просто: да или нет?".

Слово "критика" в России сакрально. Почти как "кризис". Иногда кажется, что неслучайно эти слова – родственные. Это на Западе всё подлежит обсуждению, и в числе прочего, разумеется, критика. Одна статья знаменитого философа Ролана Барта так и называлась: "Что такое критика?". Оказывается, это понятие тоже можно проблематизировать...

У нас же сложилась уникальная ситуация. К объекту политического давления и дискриминации (а как ещё назвать всё, что происходит вокруг православного сообщества в последние два года?) обращаются со странным ультиматумом. Или вы должны позволить и дальше себя дискриминировать (по мнению оппонентов – критиковать), или вы – враги демократии и прогресса, и свобода критики – вам не указ. Это почти как если бы чернокожих или индейцев в США в своё время обвинили в нетерпимости к критике.

Сегодня в России критик – это тот, кто заблаговременно обзавёлся трибуной с громкоговорителем. А остальные?

Давайте будем откровенны. Слово "критика" в его российском понимании пришло из советского прошлого, когда не было отчетливой грани между полемикой и политическим обвинением. Заблуждаешься – значит, виноват перед партией и народом. Критика сводилась к моральному (или физическому) уничтожению политических противников. А других противников, кроме политических, и не было. Кто не приемлет истину, тот идеологический враг. Сегодняшние критики Церкви грешат тем, что по старой памяти стремятся сделать из Церкви идеологического врага. Отсюда – странные обвинения в том, что мы глухи к требованиям времени (кто их определил?), не поддерживаем курса на "модернизацию" и не желаем церковной реформации, которая якобы необходима. Опять же, не хотим упразднить патриаршество.

Что же такое критика в исполнении российских антиклерикалов?

Это обвинения в политической ангажированности вкупе с попытками толкнуть нас на политические баррикады. Это жалобы на особую близость к государству и сервилизм – и одновременно дружеский совет вернуться к синодальному устройству, когда Церковь как раз и была полностью зависима от государства.

Странно говорить о нормальной критике, когда Церковь, будучи общественной организацией, под предлогом клерикализации лишается права голоса по общественным вопросам. А слышал ли кто-нибудь из наших уст об "атеизации" или "дарвинизации"? Когда-нибудь духовные лица или миряне клеймили (критиковали) атеистов? Нет, не воинствующих антиклерикалов, а просто людей, свободно исповедующих атеистические взгляды? Это невозможно. Этого не бывает. Церковь никогда и ничего подобного не говорила.

А вот нас за наши взгляды клеймят то "мракобесами", то "обскурантами". Мало того. А как расценить инициативы Михаила Прохорова, который предлагает нам добровольно надеть "жёлтые шестиконечные звезды" – выполнять нормы некоего "Религиозного кодекса", написанного специально для верующих? Всем остальным – УК, ГК и Конституция, а верующие вне закона?

Но вернёмся к критике.

Давайте чётко разделять две ситуации. Если есть основания обвинять кого-то в чём-то – например, священника – речь должна идти о нарушении закона, и подтвердить это может только суд. Во всех иных случаях речь идёт о полемике, участники которой равны. Они могут спорить о взглядах, но не могут требовать друг у друга изменить что-то во внутреннем устройстве своего личного пространства. Но пока, увы, культурной полемики не получается. Вместо этого Станислав Белковский советует Церкви провести реформацию по его рецептам, кто-то призывает отменить патриаршество...

На самом деле есть три сферы ответственности: государственная, общественная и церковная.

Церковь не претендует на то, чтобы стать частью государственных институтов, поэтому не надо трогать и церковные институты. Они складывались веками. Можно критиковать церковных иерархов за гражданские, мирские поступки, но нельзя критиковать Церковь за внутрицерковную жизнь, это уже называется "забраться на амвон". А вот в том, что касается вопросов общественных, то есть нравов, морали, социальной справедливости и проч. – здесь вольны высказываться как православные верующие, так и люди с секулярным сознанием. Это "ничья территория", нейтральная полоса. На ней давайте встречаться и полемизировать.

Вот только, пожалуйста, уже не будем сетовать на "близость РПЦ к государству". Если сравнить по этому показателю Церковь с бизнесом, то последние окажутся к государству намного ближе. Уж если начинать, то с "Газпрома" и депутатов-бизнесменов, не правда ли?

Москва

Январь, 2013 год