Понятие "перестройка" перестает быть феноменом советской истории. Перед необходимостью кардинальных изменений сегодня оказался весь западный мир. Причина – глубокий кризис линейных парадигм развития связанных с либеральным дискурсом, и исчерпание их интерпретативного и исторического ресурсов.
Этот кризис в значительной мере связан с тем, что идеология либерализма уже не способна легитимировать экспансию глобальной экономики и сопровождающее ее ужесточение методов политического контроля. Нарастание процессов дезинтеграции в либеральной модели выражается в разрушении международного права, отказе от христианских и иных моральных норм, демонтаже исторических и биологических идентичностей и т.п. Концепция экономического либерализма как идеологического базиса общества, а вместе с ней и все её "гуманитарные" проекции терпят неудачу. Либеральная демократия находится в глубоком кризисе. Что появится взамен?
Чтобы выйти из кризиса, мировой системе придётся перестраиваться, менять идеологическую компоненту. Но сделать это в рамках классического либерализма и "неолиберализма" уже невозможно. Открытый отказ от привычного символа веры грозит серьезными общественными издержками, потерей управляемости в обществе. Поэтому диспетчеры системы вынуждены переходить к новым, более жестким властным сценариям, и как следствие – к более архаичным и авторитарным формам идеологии.
Правда, субъект ответственности и субъект действия могут при этом не совпадать. Пример: "гибридная война". Как украинский, так и ближневосточный кризисы показывают, что в рамках "гибридной войны" заказчик (субъект ответственности) и исполнитель (субъект действия) не совпадают в одном лице.
Что это означает с точки зрения чистой идеологии? Что на смену проектам Просвещения – классической научности, рационализму и универсализму – идёт нечто иное.
Исследователи все чаще говорят о "состоянии постсекулярности". Причём это состояние может быть лишено якоря христианства, который когда-то удерживал средневековое общество от сползания в дикость. Речь может идти о принципиально другом, "неоязыческом Средневековье" – длительном периоде архаизации, "новой дикости", коллективных суеверий и секулярных культов. Наблюдается немало признаков такого сценария. Это и приход к власти фундаменталистских движений на Ближнем Востоке, и неонацизм, которым был пропитан "майдан", и моральный террор "актуального искусства" (Femen и проч.) как форма политического самовыражения. А также феодализация и архаизация привычных социальных и экономических институтов.
Сегодня обществу предстоит сделать выбор между откровенной неоархаикой и синтезом христианских и гуманистических ценностей. Не случайно, отмеченные проявляющиеся тенденции в современной политике вызывают масштабные идеологические и идейные дискуссии, вызывают неоднозначные политические практики. На вопрос о том, каковы условия, предпосылки и перспективы такого выбора, автор попытался дать ответ в данной книге.
2014 год
