Традиция и модернизация: диалектика понятий

Аннотация

Ключевые слова

В настоящее время от консервативной мысли требует­ся четкая манифестация критериев и маркеров понятия "традиция". Что в свою очередь требует выработки па­раметров социокультурного баланса, то есть баланса процессов стабилизации (поле традиции) и эволюции (поле новации) в обществе.

Как подчеркивают представители современной традициологии, необходимо определить "единство, меру про­тиворечивого взаимодействия традиции и новации. Если эта мера нарушается и начинает доминировать одна из сторон, то имеет место консервация традиции, превра­щение ее в музейный экспонат, либо навязывание чуж­дого, неприемлемого для данного этнокультурного сооб­щества опыта. В обоих случаях наблюдается разруше­ние "живой" традиции и потеря преемственности соци­ального опыта" [1, С. 128].

Иными словами, в рамках подлинного консерватизма традиционная культура не разрушается, а сохраняется в обновленном виде.

В последнее время одним из наиболее популярных яв­ляется мем "модернизации". Слово это изначально при­надлежит узкому, скорее технологическому контексту. Но наблюдая его функционирование в сфере политической риторики, нетрудно заметить попытку ряда авторов резко расширить рамки понятия, превратить его в идеологему и даже в своеобразный лозунг.

Между социально и научно обоснованным понятием модернизации и идеологемой "модернизации" есть су­щественная разница. Одно дело технологический рывок и социальный инжиниринг. Другое дело – вера в техно­кратический культ вместо решения реальных и насущных задач. В принципе вопрос о модернизации актуален, но он имеет куда более конкретное содержание, чем у авто­ров "модернизационных" идеологем. И связан с миро­вым трендом на реиндустриализацию ведущих стран мира.

Как свидетельствуют аналитики журнала "Эксперт", "первыми флаг реиндустриализации подняли США, от них стараются не отставать и Европа, и остальной мир. Причем речь идет не просто о возрождении производств на своей территории – мир включился в новую гонку под названием "индустриальная революция 4.0", главными технологическими драйверами которой становятся циф­ровые и аддитивные технологии, а также робототехника, которые проникают в традиционные отрасли и радикаль­но меняют их облик" [2, С. 44]. В настоящее время Рос­сия также собирается "провести реиндустриализацию, вступить в новый технологический уклад и развить ди­версифицированный оборонно-промышленный комплекс, способный конкурировать на гражданских рынках" [2, С. 44].

Такова объективная экономическая реальность. Со­всем иное дело – реальность политтехнологическая. Лозунг "модернизации" явно противопоставляется поня­тию традиции как идеологически, так и стилистически. Это некорректно. Похожим образом когда-то идеологиче­ски обыгрывались понятия "стабильности", и "устойчи­вого развития". Когда "модернизация" превращается в идеологему, термин перестает указывать на явление, он превращается в сакральное понятие, которое призвано оправдывать любую, даже самую неудачную политику. Например, наступление на семейные ценности, разгром фундаментальной науки, образования, социальных га­рантий, борьбу с религией и Церковью. В образователь­ной политике последних лет мы имеем возврат к концеп­ции "навыки вместо знаний", уже нанесшей серьезный урон образованию в СССР 1920-х гг.

Слово "модернизация" все чаще становится фетишем, как в советское время слово "революция" и подменяет реальный прогресс, как когда-то вера в "мировую рево­люцию" подменяла реальную революционную пере­стройку общества. По похожему поводу еще в эпоху хо­лодной войны грустно шутили американские физики: "Нет бога кроме Прогресса, и Генри Форд пророк его".

Идея "модернизации без традиции" спекулятивна. Бесконечное жонглирование такими терминами как "инновации", "технопарки", "интеллектуальные центры" лишь подчеркивает ее пропагандистский характер, свя­занный с политической и экономической доктриной нео­либерализма.

С победой культа модернизации в России становится все менее вероятной собственно модернизация. Да и как можно что-то модернизировать, громя Академию наук, используя тестовый метод проверки знаний в рамках ЕГЭ или пошагово вводя платное образование? В мире немало стран, где проблема всеобщей грамотности до сих пор не решена. Немало и тех, где ее уже решили. И только одна страна – Россия – в которой решать про­блему всеобщей грамотности придется повторно.

В действительности экономика, наука, социальная сфера деградируют, но обыватель верит в "модерниза­цию" как в пришествие мессии, как в 1990-е годы он ве­рил во всесилие "невидимой руки рынка". Все приносится на алтарь этой идеи: традиция, вера, мораль, наконец, сама модернизация – настоящая, без оккультного орео­ла. В России под нож мнимой модернизации пускается пенсионная система и здравоохранение, сливаются друг с другом ("оптимизируются") учреждения. На фоне растущего имущественного расслоения сам доступ к соци­альным благам и институтам становится неравным для разных слоев общества, усиливается социальная сегре­гация – так в "модернизируемом" обществе утверждает­ся новая сословность.

В сторону псевдомодернизации толкают и Церковь. Ее хотят заставить принять секулярный конкордат, раско­лоть паству на социальные группы. Это опасная тенден­ция. Нападая на Церковь и исторически присущее Рос­сии православие, нападают на самом деле на традицио­нализм как таковой. Даже традиционалисты атеистиче­ского направления ощутили на себе этот идеологический пресс [3].

На этом фоне либеральные пропагандисты пытаются убедить общество в том, что традиция – синоним "вечно­го страха перемен". Но современная традициология под­тверждает: "Позиция, противопоставляющая традиции и новации, глобализирующееся общество и общество тра­диционное, является устаревшей. Ее сторонники часто выпускают из вида феномен модификации традиций..." [1, С. 58]. "Традиция имеет потенциал изменчивости, адаптации" [1, С. 6].

Традиция постоянно развивается, но не под внешним руководством, а на основе собственных интеллектуаль­ных ресурсов. Поэтому национальные пути модерниза­ции разных обществ могут пересекаться, но никогда не предполагают намеренного подражания. Где есть под­ражание, там модернизация невозможна.

Попытки разорвать очевидные диалектические связи между понятиями "традиции" и "модернизации" – при­знак интеллектуальной безответственности. Модерниза­ция возможна только внутри и на основе традиции.

Известно, какую огромную роль играет протестантизм в самосознании американского общества. Даже в высказы­ваниях американских президентов видны признаки этого влияния – в частности, в высказываниях о "божествен­ных предначертаниях" (Джордж Буш) или в концепции Manifest Destiny. Все это, не мешает, а помогает соци­альному, политическому, научно-техническому прогрессу США.

Если общество ориентировано на живую, динамичную традицию, это исключает, с одной стороны, застывшую патриархальность, с другой – сиюминутные групповые интересы, с третьей – утопизм в выборе своего будуще­го. Такое общество можно назвать "большим социумом". Приведем пример "от обратного". Коммунистическая индустриализация в СССР проводилась без учета тра­диции, ей в жертву в ходе "коллективизации" была при­несена одна из общественных групп – крестьянство. Это модернизации без учета традиции. Именно поэтому пло­ды советской индустриализации оказались недолговеч­ными, а элементы социального государства стали лишь временным достижением. И то и другое было легко де­монтировано в 1990-е в ходе губительного для страны экономического курса. И когда советский проект закон­чился, значительную часть российского общества со­ставляли люди со стертой идентичностью.

В действительности "точка сборки" традиции не нахо­дится в одном и том же месте. Она перемещается вме­сте с границами социального опыта и по мере развития новых социальных практик. Как бы ни хотелось нашим оппонентам представить традицию памятником самой себе, это не так. Традиция пребывает в постоянном дви­жении.

Вместе с тем благодаря ей все ценное, что было накоплено, остается в распоряжении общества. Даже в случае кардинальных сдвигов общественной парадигмы прежний опыт не отбрасывается, но получает новое назначение в новых условиях. Новое важно, старое необходимо – таков принцип "комбинированного разви­тия" на основе традиции. Задача состоит в том, чтобы в ближайшее время сделать этот принцип универсальным.

Моральные ценности, в нашем случае христианские, остаются неизменными. Они скрепляют каркас традиции, не дают ей рассыпаться и распасться. Граница между полем традиции и полем релятивистского сознания сего­дня отчетливо видна. Она легко различима, несмотря на попытки интеллектуалов постмодернистской школы спрятать эту границу за эффектами квазинаучной рито­рики, сомнительными социологическими исследования­ми и культур-расистскими доктринами вроде фукуямовского "конца истории".

Для нормального развития общества необходимо ис­кать и находить в каждой эпохе, в каждом культурном феномене и в каждой исторической ситуации точку сбор­ки традиции. Сегодня это условие долгосрочного устой­чивого развития российского государства и общества.

Список литературы

Для цитирования

Рецензия