Христианство и социал-демократия

Аннотация

Ключевые слова и фразы

Христианство и левая идея имеют общие корни. На этот факт не очень любят обращать внимание, заслоняя его проблемой отношений Церкви и государства. Но вопросы "симфонии" и "конкордата" отвлекают нас сегодня от главного факта: на первом этапе существования христианство было учением для гонимых. Лишь атеистические догмы советских идеологов и прохладное отношение к церкви автора "Капитала" заставили закрыть на это глаза. Но аберрации исторического сознания не вечны. Сегодня научный мир и мир политический начинают от них избавляться.

Согласно Новому завету, христиане – "граждане неба", им чужд извечный корпоративный дух земных институций и конституций. Идеал социального равенства высказан в книгах Нового завета довольно четко: "Нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос" (Кол. 3.11).

Этот взгляд на христианство подтверждается историческими свидетельствами. В катакомбные времена церковь представляла собой общину равных. "Деяния Святых апостолов" содержат рассказ о человеке, которому вздумалось утаить от единоверцев некое имущество. Апостол Петр предсказывает гибельность этого поступка. И действительно, стоило отступнику выйти за пределы общины, как он упал замертво.

Другой пример: мытари (по-нынешнему – сотрудники коллекторских агентств), служившие финансовой элите, постоянно приравниваются в Новом завете к фарисеям и законникам.

Апостолы, как мы знаем, получали удары палками и бичами, сидели в тюрьмах, их распинали и бросали в львиные канавки. Наверное, правильно будет сказать, что истинный христианин – это оппозиционер во имя человеколюбия и справедливости, а значит, во имя Христово. Недаром отцам города Фессалоники так говорят об апостоле Павле и его спутнике: "Эти люди, возмутившие вселенную ... поступают против повелений Кесаря, называя царем другого, Иисуса" (Деян. 17:6–8).

Пути христианства в разные эпохи складывались по-разному. Часто народные движения, например, гуситы, сочетали искреннее христианство с требованиями социальной справедливости и общинным образом жизни. А вот основные течения Реформации пошли противоположным путем и провозгласили личное благополучие и богоизбранность сторонами одной медали, возродив фарисейскую идею "избранности", элитарности. Последняя точка зрения отражена в "Женевском катехизисе" Жана Кальвина: "Предопределением мы называем предвечный замысел Бога, в котором Он определил, как Он желает поступить с каждым человеком. Бог не создает всех людей в одинаковом состоянии, но предназначает одних к вечной жизни, а других к вечному проклятию. В зависимости от цели, для которой создан человек, мы говорим, предназначен ли он к смерти или к жизни" [2, с. 351]. Впоследствии эту точку зрения активно развивали К. Барт, Р. Нибур и др.

Разделение людей на "избранных" и "неизбранных" привело к трагическому перерождению христианства. Социальные приоритеты христианства игнорировались и в России в синодальный период. А большевистский режим пытался поставить под вопрос само существование Церкви. К счастью, у сегодняшней Русской Православной Церкви (РПЦ) есть шанс возродить в себе исконный дух общинности.

Именно последствия искажения социальной сущности христианства вызывают оппозиционные настроения в среде христиан с левыми взглядами. В том числе – и не в последнюю очередь – среди русских православных христиан, чьи взгляды ярко проявились на Украине в самом проекте социального государства Новороссия, что отчетливо прослеживается в Конституции Новороссии.

Связь русского православия с идеями социал-демократии и умеренного социализма имеет давнюю традицию. Одной из версий русского социализма, как автор уже неоднократно говорил в других статьях, мы обязаны Сергию Булгакову. А протоиерей Валентин Свенцицкий за год до катастрофы 1917-го призывает верующих голосовать за левые партии (не большевистские).

В последние годы ситуация меняется. "Социальная концепция РПЦ", принятая несколько лет назад, содержит в себе немало идей, имеющих социал-демократическое звучание. Левые мыслители со своей стороны начинают "рыть ход" в сторону апостольского христианства, хотя порой и совершают при этом грубые ошибки с точки зрения теологии и моральной аксиологии христианства. Например: "В свете же Апокалипсиса революционное насилие диктатуры пролетариата накануне Судного дня есть оборона строящегося спасительного Ковчега и насильственное обращение на путь спасения" [1, с. 237]. И все-таки попытка сближения не случайна: адепты общества справедливости испытывают настоятельную потребность в христианском обосновании своих взглядов.

Христианская традиция и идеи социал-демократии строятся на близких моральных принципах. Главный из них – любовь к ближнему. В социальном измерении этот принцип можно переформулировать так: недопустимо достигать своего благополучия за счет благополучия другого. Либеральные концепции общества, основанные на принципе тотальной конкуренции, "войны всех против всех" и выживания сильнейшего, этому принципу не удовлетворяют. Здесь уместно вспомнить дарвиновскую идею "естественного отбора". Чарльз Дарвин частично заимствовал ее от селекционеров-животноводов, частично из трудов Роберта Мальтуса, который постулировал идею естественной убыли населения Земли в результате войн и конкуренции ("Опыт о законе народонаселения", 1798).

Будучи перенесенной из биологического контекста в круг общественных наук и обратно, идея "естественного отбора" породила так называемый социал-дарвинизм – направление мысли, утверждающее, что социальное устройство должно быть аналогично устройству животного мира. Вполне очевидно, что православный христианин, не будучи дарвинистом в онтологических вопросах, не может быть и социал-дарвинистом в вопросах общественных. Ведь для Бога ни одна тварь не лишняя и никакого "отбора" среди Божьих творений быть не может.

ХХ в. породил огромное количество левых движений на Западе, не связанных пуповиной с советской официальной мыслью и зачастую не чуждающихся христианства. В первую очередь это, безусловно, идеи христианской демократии, породившие в Германии влиятельнейшую партию – Христианско-демократический союз. Не секрет, что в Южной Америке очень сильна традиция католического марксизма, который принято называть "теологией освобождения". Во многих колледжах этой части света принято преподавать в одном семестровом цикле патристику и схоластику пополам с основами марксизма. И никого это не удивляет. Одна из причин такой "всеядности" элементарна: на Западе вообще никогда не наблюдалось столь резкого противопоставления левых идей и христианства, как в СССР.

Безусловно, интересно, что думает православный социал-демократ о сегодняшнем мировом устройстве. В 2008 г. мы видели, как финансовый капитал загнал мир в состояние кризиса, построив долговую экономику, основанную на акциях-деривативах (обеспеченных не реальными активами, а другими акциями). Это уже не вполне товарная экономика, а экономика информационная, экономика события. В ней больше психологического, манипулятивного. Тем не менее, мировая система не будет в ближайшее время подвержена ни революциям, ни эволюции. А вот инволюция идет полным ходом. Например, о понятии "свободный рынок" уже можно забыть навсегда. Свободный рынок крайне "неэффективен" и "нетехнологичен". Контроль за финансовыми потоками, точнее, их распределение – давно уже точная наука.

История сегодня развивается скорее по принципу маятника, чем по либеральной прямой или по марксовой "спирали". Фактически современный строй уже нельзя называть капитализмом. Мы имеем дело с денежным феодализмом, где само право иметь активы и выходить на финансовые рынки регламентировано основными игроками. Есть страны-буржуа (центр) и страны-пролетарии (периферия).

Перепрыгнуть из периферии в центр, играя "по правилам", невозможно. Черты нынешнего финансового строя – ввоз производства в страны третьего мира и, наоборот, вывоз капитала из этих стран.

Экономика и общество постпротестантского мира находятся в явном противоречии с духом апостольской общины. Эта ситуация сохраняется уже не один век, но в последнее время она усугубилась. Сегодня нарастает диктат корпораций. Современная экономическая реальность сильно отличается от мировой экономики времен К. Маркса. Поэтому взгляды автора "Капитала" требуют серьезного апгрейда, который понемногу осуществляется западными историками и экономистами левого направления. Наиболее авторитетные из них, например, Иммануил Валлерстайн, выходом из замкнутого круга "мир-экономики" считают отсоединение национальной экономики от глобальной. Это требует определенных условий, таких как приоритет внутреннего рынка, внутренние кредиты, удешевление национальной валюты, прогрессивная налоговая шкала. И, конечно, справедливое распределение национального дохода. Парадокс в том, что как раз левые сегодня защищают национальные рынки, тогда как глобальная экономическая модель, напротив, играет против них в пользу глобальных интересов корпораций. И они же вольно или невольно отражают идеал христианской общинной справедливости.

Список литературы

Для цитирования